Глава 4.

Как я уже говорил, Загреб расположен у подножья горного массива Медведница. Западная часть массива является природным парком, хорошо оборудованным и имеющим в своём составе множество интересных мест, о которых я и буду рассказывать.

Медведница, само собой, пользуется у загребчан заслуженной популярностью; очень удобно, что вообще не надо думать на тему «а куда бы нам пойти на природу» — природа всегда рядом. Даже в будние дни здесь довольно много народа, а уж в праздники в некоторых ключевых точках и вовсе бывает столпотворение; но вместе с тем в парке всегда можно найти место, где нет ни души.

Рассказ о Медведнице невозможен без рассказа о её дорогах, и здесь мне придётся прерваться и ввести читателя в курс дела относительно ситуации с дорогами в Хорватии. Про автобаны и шоссе я расскажу, когда представится более подходящий случай, а сейчас — про горные дороги.

Хорватских горных дорог боятся даже итальянцы, и на то есть веские причины. Дороги эти такие же крутые, как в Италии, такие же узкие, как в Италии, с таким же безумным количеством поворотов, как в Италии, и, пожалуй, даже более ухоженные, чем в Италии; отличие у них только одно — со стороны пропасти нет отбойника. Ну, на каком-то небольшом количестве серпантинов он есть, хотя закономерность я так и не понял, но в основном отбойник отсутствует напрочь. Асфальтовое полотно, потом полоска земли сантиметров в тридцать шириной — и обрыв, а там может быть как склон, поросший деревьями, так и просто пропасть глубиной метров в двести, в зависимости от местности.

Хорватия, как и Италия, состоит из гор чуть более, чем полностью, и потому горных дорог в ней предостаточно. Поначалу передвигаться по ним действительно достаточно стрёмно, особенно учитывая двухрычажку спереди и балку сзади — машина-то у нас всё-таки скорее шоссейная, чем гоночная. Адреналина добавляют двухсторонние дороги, на которых две машины не могут разъехаться по ширине — на них каждые сотню метров есть карманы, в которые можно встать, чтобы пропустить встречку, а хорватские ПДД описывают довольно сложный набор правил, определяющий, кто кого должен пропускать в различных ситуациях, и сходу сориентироваться получается не всегда; выручает только вежливость водителей, которые видят иностранные номера и пропускают непутёвых туристов.

Дороги Медведницы — не исключение; скорее, это особо изощрённая демонстрация правила. Здесь есть односторонние дороги, двухсторонние дороги и дороги, которые являются односторонними по выходным и праздникам с 9:00 до 17:00, а в остальное время они двухсторонние. Чтобы добавить хардкора, скажу, что эти правила соблюдают не все — кто-то просто нарушает сознательно, кто-то — по забывчивости, а ещё есть служебные машины природного парка Медведница, которые могут ездить вообще как угодно, хоть поперёк. Поначалу даже мне было довольно тяжело во всём этом ориентироваться, а жена при нашем первом посещении Медведницы так и вовсе вжалась в сиденье и требовала от меня соблюдения установленного ей лично ограничения скорости в 30 км/ч; но за месяц проживания в Загребе и постоянных вылазок в Медведницу мы полностью адаптировались, а жена рассекала по этим дорогам похлеще моего.

Но пора вернуться к тем местам, к которым нас эти дороги привели; ведь не покататься же мы в Медведницу приехали, хотя это тоже является своего рода аттракционом. Помимо огромного количества пешеходных маршрутов, ведущих из точки А в точку Б для тех, кто хочет просто прогуляться, здесь есть и кое-что поинтереснее; впрочем, и простые пешеходные маршруты никак нельзя назвать скучными — то горная река попадётся, то небольшой водопад, а то и огромный валун преграждает путь, а на нём табличка: «обход там», — и стрелка на тропинку, уходящую вверх чуть ли не отвесно.

1.
2.
3.
4.
5.

Первым из мест, которые мы хотели посетить, была пещера Ветерница. На сайте Медведницы было написано, что пещера открыта для посещений по субботам и воскресеньям в хорошую погоду; погода была вроде бы неплохая, но недавно прошёл дождь, и мы решили рискнуть.

Не зная точно, с какой стороны лучше подойти ко входу (а идти пару километров от парковки придётся по-любому, в этом, собственно и есть смысл природного парка) мы проложили по навигатору кратчайший из возможных маршрутов. Долго петляли по улочкам Верхнего города, и выбрались-таки к нужной точке, единственным признаком цивилизации в которой был дом с мужичком явно деревенского вида во дворе. Я пошёл к нему узнавать дорогу; он рассказал мне, насколько я мог понять его загребский диалект, что мы заехали совсем-совсем не туда и к пещере надо подъезжать сверху, а не снизу. Что ж, нам оставалось только развернуться и продолжить поиски.

Кстати, пока мы едем от подножья Медведницы к её вершине, вот вам ещё одна любопытная черта хорватов: ни один из них ни разу не удивился, услышав, что я говорю по-хорватски. Обычно носители чего-нибудь отличного от английского, немецкого и французского нехило удивляются даже услышав всего несколько слов на родном языке: «О, вы говорите по-ирландски! Виски моему новому другу!», ну или «Ни фига себе, ты говоришь на пушту! На колени, соплеменники, я привёл вам нового бога из далёких земель, он ездит на стальной колеснице!», а ещё бывает «Братья, этот белокожий говорит на кикуйю! Пройди к нашему столу и раздели с нами это изысканное блюдо, вчера оно было таким же белокожим, как ты!», а если очень повезёт, то «Да ладно, откуда ты знаешь урималь?! Я хочу от тебя детей, немедленно!» (нет, дорогая, последнее — это не на личном опыте, клянусь. Нет, я не знаю этот язык, совсем-совсем, правда-правда). Так вот, хорваты воспринимают обращение к ним на их языке как должное. Хоть бы раз кто-нибудь при первом общении поинтересовался, откуда я знаю их язык, а то ведь моя заранее придуманная история о том, что я родился в лесу и меня воспитали три куницы, говорившие по-хорватски, так и осталась не востребованной.

За время этой короткого лирического отступления мы достигли очередного места парковки, выгрузились и пошли по направлению к пещере, используя тайные знания, дарованные нам магическим GPS-чипом моего телефона. Путь этот был трудным до безобразия, и, как и все трудные пути, привёл нас в никуда — то есть к пещере мы, конечно, пришли, но она была огорожена решёткой, запертой наглухо; вокруг не было ни одной живой души. Видимо, погода в тот день всё-таки считалась плохой.

Как выяснилось, негативный эмоциональный заряд был не единственным, что мы вынесли с собой из Медведницы в тот день — на наших рюкзаках обнаружилось немалое количество насекомых, которые, в соответствии с моими весьма и весьма смутными энтомологическими познаниями, были похожи на клещей. Находка эта здорово нас напугала, и мы довольно долго вычищали подручными средствами все сумки и одежду. Я предложил жене на всякий случай побриться налысо, а, немного подумав, добавил к этому плану пару пунктов в виде оранжевой одежды и барабана, но жена не согласилась.

Следующую попытку проникновения в пещеру мы предприняли ровно через неделю, когда обвинить погоду в том, что она плохая, мог разве что очень обиженный на природу человек. Солнце пекло уже четвёртый день подряд, дорога к пещере была сухой и значительно более лёгкой, чем в первый раз, и, более того, на этой дороге нам встречались люди — а на прошлой неделе мы были совершенно одни.

Пещера, слава Кришне, оказалась открыта, и вокруг неё уже собралось человек десять, ожидая очередной экскурсии. Взглядом я выбрал самого незанятого из этих людей — скучающего за оборудованным рядом с пещерой столом молодого человека — подошёл к нему, и спросил, что нам, собственно, делать дальше — прямо тут стоять и ждать проводника? Он усмехнулся и ответил, типа, ага, вот прям тут стойте и ждите. Разумеется, через десять минут ожидания оказалось, что он-то и был проводником.

Я не буду рассказывать про пещеру, а в качестве оправдания у меня есть древняя русская пословица «лучше один раз увидеть». Из того, что не видно на фотографиях, я могу упомянуть лишь пару летучих мышей, пролетевших мимо нас на бешеной скорости и скрывшихся в лабиринтах узких ходов. Мы, кстати, расстроились, потому что нам хотелось поближе познакомиться с этими животными; тогда мы ещё не знали, что наше весьма близкое и неожиданное знакомство с ними было впереди. Экскурсовод, который всё время рассказывал о пещере на хорватском с кучей слов-паразитов, из-за которых я не понимал примерно половину его речи, спросил у группы, знает ли кто-нибудь, почему пещера называется Ветерница. Помню, я тогда подумал ещё — он что, совсем болеет? Ежу понятно, что потому что ветер тут гуляет нехилый. Но пока я вспомнил, что по-хорватски ветер — это «въетар», из-за чего никто из присутствующих не смог догадаться об истинном смысле названия, экскурсовод уже всё сам объяснил. Оно и к лучшему — моя теория о том, что название хорватской пещеры произошло от русского слова, могла его не устроить.

6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.

А из пещеры мы отправились в рудник. В Медведнице есть старый-старый, открытый ещё в 16-м веке, рудник. Его мы нашли довольно быстро, нашли кассу, а в ней — девушку-экскурсовода, которая продала нам билеты и сказала ждать времени следующей экскурсии — минут пятнадцать. В условленное время мы снова подошли к кассе, но кроме нас там никого не было. Из кассы вышла та же девушка, огляделась и не обнаружила никого кроме нас; её это нисколько не смутило, и она, деловито напялив каску, объявила нам, что нам повезло и у нас будет индивидуальная экскурсия, и нас это полностью устраивало. Она даже предлагала рассказать всё по-английски, но я отказался, сославшись на необходимость практиковать язык; в результате жена поняла сильно меньше меня, но я ей потом всё рассказал.

В какой-то момент, гуляя по лабиринтам рудника, мы дошли до статуи рабочего, и при нашем приближении включился громкоговоритель, запись в котором была призвана ближе познакомить нас с бытом рудокопов. Аудиозарисовка продолжалась минуты три, и всё это время я напряжённо вслушивался, но не понял ни слова и не смог даже достоверно опознать, на каком языке они говорили; а после того, как громкоговоритель умолк, экскурсовод с улыбкой сообщила: «Наверняка вы сейчас ничего не поняли. Дело в том, что эти рабочие говорили на просторечном загребском диалекте». Мне кажется, во время войны хорватам было совершенно не обязательно пользоваться средствами шифрования — достаточно было периодически менять диалект, благо их предостаточно.

16.
17.

Одно из наших посещений Медведницы было связано с глубокой привязанностью жены ко всяким местам, где вода течёт сверху вниз — начиная от душа и заканчивая водопадами; и, узнав, что в Медведнице есть водопад, она, конечно же, пожелала его посетить. К водопаду мы выдвинулись утром, ведь путь предстоял неблизкий — около пяти километров от ближайшей парковки, но чего не сделаешь ради водопада.

Ещё на парковке к нам привязалась кошка. Они с женой быстро нашли общий язык — кошка мурлыкала, а жена всё время предлагала её чем-нибудь накормить; её не останавливало даже то, что у нас с собой ничего не было. В качестве промежуточной меры мы попытались её напоить водой из бутылки, но вода кошку не впечатлила.

Дорога всё время шла вверх-вниз, жара была ужасная, и запасы воды быстро кончились; к счастью, через пару километров обнаружился чистейший родник с холодной ключевой водой, из которого мы наполнили все пустые ёмкости, которые у нас с собой были. Здесь же мы окончательно убедились, что кошка пить не хочет — воды у родника было предостаточно.

По дороге мы встретили только одного человека, и он был на велосипеде. Он с нами поздоровался и мы ответили тем же. Во всех европейских странах, от Скандинавии до Балканского полуострова, существует традиция, весьма непривычная для русского человека — если две группы лиц по предварительному сговору встречаются посреди пустынной местности, они должны не сделать рожу кирпичом и молча пройти мимо друг друга, как можно было ожидать; согласно традиции, они должны поздороваться. Дальше приветствия дело идёт редко, хотя всякое бывает — как-то раз в результате этого «добрый день» мы были втянуты в длинный разговор о судьбах отечества и здоровом образе жизни; правда, это было в Лапландии.

Примерно на четвёртом километре кошка выпала из нашей команды, завалившись спать где-то в траве. Честно говоря, я был не прочь последовать её примеру, но мы решили идти к водопаду — и мы идём к водопаду, без вариантов. И, что характерно, мы пришли.

Вы когда-нибудь поливали из садовой лейки какое-нибудь нежное растение, ну, например, молодую петрушку, на которую нельзя лить слишком сильно, иначе её смоет потоком воды? Вот примерно так выглядел этот водопад. Конечно, мы сфотографировали там всё, что только могли — не уходить же оттуда совсем с пустыми руками. Ещё там есть прикольный мостик и ручей. Если вы случайно уроните на кухне стакан с водой — у вас будет примерно столь же полноводный ручей. Короче, место было бы прикольным, если бы для его достижения не надо было пройти пять километров, а с их учётом оно несколько разочаровало. Позднее мы узнали, что сюда лучше приходить осенью, когда идут дожди и ручей вместе с водопадом обретают какую-никакую мощь, сравнимую уже, видимо, с падением на пол целого чайника воды и поливанием мощного куста крыжовника.

А на обратном пути к нам снова присоединилась та же кошка — видимо, в целях поддержания порядком павшего духа нашей команды. Она проводила нас до парковки, мяукнула на прощание и отпустила с миром. Интересно, дошла ли она хоть раз с кем-то до водопада? И если да — испытала ли она разочарование?

18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.

Ещё одной важной достопримечательностью Медведницы является Медведград. Да, как вы наверняка смогли понять из названия — это город медведа. В общем-то, это тупо крепость, а интересно в ней то, что соорудили её аж в 13-м веке, а высота в 600 метров над уровнем моря позволяет насладиться незабываемыми видами на Загреб. Правда, созерцать виды на Загреб иногда мешают обитающие здесь насекомые, похожие на ос, но раза в три больше; жена их очень боялась, и мне приходилось периодически оглушать их ударом ладони. Через пару минут они, правда, очухивались, но пребывали в таком состоянии, что им было явно не до нас.

31.
32.
33.
34.
35.

А на самой высокой точке Медведницы, на высоте 1035 м. над уровнем моря, стоит, как водится, телебашня. Помимо телебашни там ещё и всякие горнолыжные сооружения имеются, но их мы в работе оценить не смогли, потому что июль — не самое подходящее время для горных лыж. Но зато кафе рядом с телебашней вполне себе работали несмотря на почти полное отсутствие посетителей, и мы смогли употребить потрясающе вкусную мясную тарелку на фоне потрясающе красивого вида по потрясающе низкой цене.

36.
37.