Фужер, как подсказывает нам Википедия, это стеклянная посуда для минеральной или фруктовой воды. А ещё — это город во Франции, и мы отправились туда несмотря на его относительную удалённость от Шербура.
Для того, чтобы добраться до Фужера, нам пришлось покинуть не только Манш, но и саму Нормандию, и отправиться в Бретань. Говорят, бретонцы и нормандцы недолюбливают друг друга — оба региона много веков были причиной споров между Францией и Англией, но всё же этнически нормандцы ближе к французам, а бретонцы — к англичанам, что, видимо, и делает их взаимоотношения несколько прохладными. Однако это нисколько не мешает взаимопроникновению культур — те же самые футболки с тем же самым промокшим туристом, но только с надписью «лето в Бретани» можно встретить здесь на каждом углу.
Фужер — город-крепость. Он стоит на довольно высокой возвышенности, и мы, перемещаясь целый день пешком по городским стенам, сооружённым в 13-м веке, то спускаясь вниз, чтобы обозреть город издалека, то снова поднимаясь наверх, чтобы выпить в местных ресторанчиках вкусного бретонского сидра (и даже не пытайтесь сравнивать его с нормандским), довольно сильно устали и сбросили, по моим ощущениям, килограмма полтора массы.
Хорошо, по крайне мере, что Фужер небольшой. Был довольно ранний вечер, когда мы осмотрели всё-всё-всё и собрались в обратный путь. На автобане, который вёл нас обратно в Шербур, мы неторопливо обсуждали наши неопределённые планы на вечер, когда внезапно увидели указатель «Мон-Сен-Мишель вооон туда 35 км».
Разумеется, мы хотели в Мон-Сен-Мишель, но как-то не намеревались ехать туда в тот день. Мы планировали выделить отдельный день на его посещение, заранее морально подготовиться к толпам туристов, отсутствию парковочных мест и прочим прелестям одной из самых посещаемых достопримечательностей Франции, но ехать до него от Шербура было довольно далеко и цифра в 35 километров показалась нам настолько смешной, что мы даже особо не раздумывали. В конце концов, если нас не удовлетворит наше внезапное вечернее посещение аббатства, мы всегда можем вернуться туда ещё раз.
При подготовке к путешествию мы довольно много читали о посещении Мон-Сен-Мишеля. Попасть туда — это целая наука, ведь остров во время прилива находится посреди океанских волн, а во время отлива доступен по суше и вокруг него даже можно гулять прямо по океанскому дну. Более того, во время высокой воды некоторые из парковок оказываются затопленными, и нужно быть особенно осторожным, чтобы не оставить свою машину на одной из таких парковок в этот период.
И все эти тайные знания оказались совершенно бесполезными: к нашему приезду французы переделали всё. Вообще всё.
Парковки у самого аббатства теперь нет совсем. Ближайшая парковка находится в паре километров, и от неё до аббатства ходят бесплатные автобусы-шаттлы, а для желающих прогуляться оборудован широкий деревянный тротуар. Мы, несмотря на Фужер, были желающими прогуляться, и по дороге выяснили, что с переоборудованием Мон-Сен-Мишеля не всё пошло гладко.
Шаттл, везущий туристов от парковки, едет по выделенной дорожке, которую для безопасности отгородили сеткой — с одной стороны — от тротуара, а с другой — от поля, с которого на дорогу могут выбегать дикие животные. Безопасность — это хорошо и правильно, но эта чёртова сетка напрочь отгородила тот самый вид на аббатство, который знаком всем туристам и который все кому не лень фотографировали. Лишь с нескольких участков можно наблюдать Мон-Сен-Мишель во всей его красе и без сетки.
Само аббатство, как я и ожидал, не произвело на меня никакого особенного впечатления, хотя Ксюша была в восторге. Множество старых каменных построек, превращённых большей частью в сувенирные магазины, всегда приводят меня в уныние; значительно интереснее было, забравшись на самый верх, смотреть вокруг, на отступивший на время океан и людей, гуляющих по океанскому дну.
Кстати, я пока ничего не сказал о людях, и это не просто так: их практически не было. Все фотографии Мон-Сен-Мишеля, которые мы видели в отчётах — это одна сплошная человеческая очередь, и вот тут мы по-настоящему осознали, каким верным было решение рвануть сюда под вечер. Конечно, мы не были одиноки на этом празднике жизни, но если сравнивать с тем, что творится в аббатстве днём, можно сказать, что мы были почти одни.
Солнце висело уже довольно низко над горизонтом, когда мы спешно покидали аббатство. Причиной этой поспешности было то, что фотографически озабоченная часть нашей команды выразила желание найти какой-нибудь ракурс, чтобы и без сетки, и аббатство, и нужный свет, и вообще. Меня в фотографии привлекают ровно две вещи: панорамы и поиск точки съёмки по заданным параметрам ракурса, поэтому тут мы сошлись в своих интересах и поехали обратно в Бретань.
Да-да, всё правильно, в Бретань. Остров находится в месте впадения реки Куэнон в океан; по совместительству эта не слишком широкая река разделяет Бретань и Нормандию, и по многочисленным мостам через неё можно перемещаться между регионами хоть каждые пять минут.
Я развил бурную деятельность между астрономическим калькулятором, навигатором и Google Maps, в результате чего через некоторое время мы пылили по грунтовке через абсолютно безлюдное бретонское поле, засеянное какими-то злаками. Единственной живой душой, встретившейся нам, был тракторист, что-то делавший в этом поле, и он долго смотрел вслед нашим российским номерам.
Полевая дорога, поначалу весьма неплохая, понемногу стала напоминать дорогу, проложенную французским трактором. Но людей, которые ездили на своём седане по колее, оставленной гусеничным Т-150, в Воронежской области, такие мелочи остановить не могли, и, пару раз задев свесами землю, мы выехали к точке, которая по результатам моих вычислений должна была обеспечить нам Тот Самый Ракурс, и, о чудо, действительно увидели с этой точки Тот Самый Вид — прекрасный и очень выразительный пример победы математики над здравым смыслом.
В Шербур мы возвращались безобразно уставшими, отвратительно голодными, но безмерно довольными. За один день мы выполнили программу двух — и это означало, что этот один лишний день можно будет потратить на что-нибудь такое, чего мы до этого не планировали — ведь человек, единожды выбравшись из Манша, будет делать это снова и снова, и не потому что Манш плох, напротив, Манш великолепен, но у него есть только одна маленькая проблема: он со всех сторон окружён неизученной нами и оттого такой манящей Францией.