Кьоджа. Кто такая Кьоджа?

Я был слишком занят, чтобы планировать это путешествие, и доверил почти всё Ксюше. Мельком посмотрел пару фоток, проложил оптимальный маршрут, и на этом моё участие закончилось. В конце концов, какая разница, кто такая эта Кьоджа? Она же в Италии, а значит, там замечательно.

Когда мы жили в Москве, мы не могли путешествовать в таком формате. К путешествию надо было готовиться, планировать маршруты, остановки, бюджет, и даже место в багажнике было объектом планирования, ведь мы старались уезжать не меньше, чем на два месяца. Бессмысленно ехать в путешествие на три дня, если дорога в одну сторону занимает те же три дня.

А переехав в Загреб, мы решили возродить порядком подзабытый формат вылазок на пару дней. Не самым ранним утром садишься за руль, ещё до полудня проезжаешь Любляну, днём пьёшь кофе на любимом Автогриле где-то в районе Венеции, а часам к четырём вечера ты уже в этой самой Кьоджe. По дороге нас, правда, тормознули словенские полицейские, документы проверить. Классическая такая сериальная пара из мужчины-полицейского и женщины-полицейского, причём мужик был вылитый Джереми Реннер. К концу четвёртого сезона они по-любому должны будут пожениться и нарожать детей, а пока вот документы у туристов проверяют.

Я, видимо, достиг некоторого дзена в автопутешествиях по Европе, и не включал навигатор до самой Венеции. Как добраться до объездной Загреба я и так знаю, а дальше очень сложно приехать куда-то не туда, если имеешь хотя бы поверхностное представление о географии Европы.

Приехав в условленное место, мы позвонили хозяину небольшого B&B, где у нас был забронирован номер. Хозяина звали Фаусто (он ещё шутил: «как у Гёте»), и ему потребовалась всего пара минут, чтобы встретить нас на парковке, которая располагалась, в общем-то, за пределами городской черты. Пришло время узнать, кто же такая эта самая Кьоджа.

Мы шли по улочкам, перешли по мосту через канал, и... «Это же как Венеция, только без людей!» — высказал я своё первое впечатление. «Без людей, и с машинами», — уточнил Фаусто.

Кьоджа, близкая соседка Венеции — это тоже город на каналах. Основное отличие этих городов — в экономике: если в Венеции всё построено вокруг туризма, то Кьоджа — рыболовецкий город. Кьоджа занимает пятое место по поставкам рыбы в Италии, а под огромный оптовый рыбный рынок выделен целый остров. Всего этих островов в составе Кьоджи — шесть, из них один — портовый, один — уже упомянутый рыбный рынок, два жилых, и ещё два таких маленьких, что не заслуживают отдельного упоминания — на одном расположено футбольное поле, а на другом — какая-то древняя культовая постройка, давным-давно законсервированная.

Такая экономическая ориентация лишает Кьоджу сразу почти всех недостатков Венеции — здесь нет толп туристов, сувенирных магазинов пара штук на весь город, здесь разрешено автомобильное движение, здесь нет никаких очередей и никаких, извините, гондольеров. А вот очарование Венеции (которое в этой самой Венеции всё равно довольно сложно разглядеть за непрерывными толпами, очередями, и, извините, гондольерами) здесь присутствует в полной мере.

Наш хозяин дал нам несколько ценных советов, какие заведения для местных лучше посещать, и мы, зная, что раньше 19:00 ничего всё равно не откроется, пошли гулять, обследуя многочисленные улочки, и девять мостов, переброшенных через канал, разделяющий два жилых острова, и тот самый маленький остров с культовой постройкой, который не заслуживает отдельного упоминания, а я заодно прокладывал маршрут так, чтобы мы могли посмотреть на рекомендованные Фаусто места хотя бы внешне, и наметить, где мы сегодня хотели бы поужинать... И как-то так получилось, что к семи часам вечера мы обошли всю Кьоджу.

Окей, мы не обследовали портовый и рыночный острова, но не очень-то и хотелось. Однако мы обошли оба жилых острова вдоль и поперёк, узнали, где и какие магазины находятся, а также успели зайти в очень аутентичную маленькую лавку «Салями и сыры у Роберто» и купить у этого самого Роберто, не говорящего по-английски (как и все остальные жители Кьоджи, за исключением владельцев отелей), местной салями, местного сыра и нашего любимого итальянского ростбифа к вечерней бутылке Брунелло. Само Брунелло мы купили ещё во время остановки на Автогриле — нельзя же так рисковать, вдруг его в Кьодже не окажется.

В общем, применив такой вот экспериментальный подход, мы поняли, что Кьоджа довольно маленькая. Переваривая это новое для нас знание, мы пошли ужинать.

Ресторан, выбранный нами, был очень уютным и предлагал блюда на любой вкус — традиционную итальянскую кухню, местную кухню и пиццу — тоже и традиционную, и местную. Мы здорово изголодались по Италии, и решили взять всего понемногу — лазанью традиционную, лазанью местную рыбную и пиццу наугад. Мы же в Италии, думали мы. Нельзя упускать шанс, думали мы.

Мы сломались на пицце. С лазаньями вопросов не возникло, обе, естественно, были потрясающе вкусными и мы с удовольствием съели их пополам. Первую половину пиццы мы тоже умяли довольно бодро. А на второй половине уже начали спорить, кто должен её доедать.

Нельзя неподготовленному человеку вот так вот заходить в итальянский ресторан. Мы не были в Италии почти полгода! Нам нужен был переходный период, программа акклиматизации, карантин какой-нибудь, в конце концов! Это форменное издевательство — взять и вот так вот поместить человека в итальянский ресторан со всеми его запахами и с меню, в котором хочется заказать всё.

В общем, объелись мы знатно. Хорошо хотя бы, что из любой точки Кьоджи до нашего отеля было десять минут пешком, правда, пришлось перевалить через один из мостов, что вызвало некоторые трудности, но мы всё преодолели, и даже как-то протиснулись в дверь нашего жилища, и я тут же открыл вино, которое, как мы себя убеждаем, способствует пищеварению. И тут я вспомнил про ростбиф.

Нет, Италия — это определённо территория гастрономического террора. Пока всякие там спецслужбы всего мира безуспешно разрабатывают психотронное оружие, итальянцы уже давно имеют его и используют веками. Мы не могли не думать про ростбиф. Он лежал в холодильнике, такой прохладный, такой нарезанный, такой свежий. И мягкий сливочный сыр из Венето, наверняка идеально дополняющий его.

Как ни пытались мы противиться этой психотической атаке, ростбиф пришлось съесть. Мы ели его и знали, что будем жалеть об этом, но ничего не могли сделать. Сыр, разумеется, идеально дополнял его, а Брунелло притупляло чувство вины. Очень продуманная итальянская методика подчинения человека еде.

Утром мы обнаружили главный недостаток нашего жилья — потрясающую звукопроницаемость стен, построенных вряд ли позднее 16-го века. Какая-то итальянская мама, похоже, собирала своих итальянских детей в школу, и одновременно служила будильником всей улице. Это было бы весьма удобно, если бы происходило чуть позднее, чем в семь утра. В таком виде это могло бы стать катастрофой, если бы мы сняли это жильё на пару недель, но у нас была всего пара дней, и это позволяло нам не придавать значения таким сюрпризам. Мне определённо всё больше нравился наш новый формат путешествий.

Мы проснулись всё ещё сытыми, но нам пришлось съесть завтрак. Фаусто принёс свежие булочки, кофе, круассаны, ветчину, сыр, и всё это — итальянское. Отказаться было невозможно.

Но мы решили бросить все наши силы на отражение этой гастрономической атаки. Если мы не можем не есть — значит, надо сжигать калории. И мы начали ходить.

Для начала мы обошли всю Кьоджу ещё раз, ведь в прошлый раз мы обходили её вечером, а в этот раз — днём, а это, как пояснила Ксюша, совершенно другой свет, и что-то там ещё. Я не сопротивлялся. Я чувствовал необходимость физических нагрузок.

Когда Кьоджа в очередной раз закончилась, а произошло это ожидаемо быстро, мы пошли пешком на Соттомарину.

Соттомарина — это как бы часть Кьоджи, а как бы и нет. Не хочу погружать читателя в особенности административного деления итальянских территорий хотя бы потому, что сам в этом вопросе мало что понимаю. Просто поверьте, что Соттомарина — это почти Кьоджа, но не совсем.

Это довольно большой остров, соединённый с Кьоджей проезжей дорогой. Именно этот остров выполняет функцию туристического придатка Кьоджи, разгружая её от толп туристов. На Соттомарине есть отели, кемпинги, длинный песчаный пляж с зонтиками, в общем, всё то, что любят туристы. К счастью, в феврале всё это было совершенно пустым.

По доброй традиции, мы выбрали своей целью маяк. Путь к нему был неблизким, пролегал по не слишком интересной территории в окружении огромного количества пустующих кемпингов, и осложнялся тем, что в туристических районах вне сезона обычно идёт активная стройка и ремонт, по причине чего навигатор периодически предлагал форсировать всяческие неизвестные ему препятствия, от раскопанных траншей до серьёзной ограды с колючей проволокой и предупреждением, что здесь находится военный объект и ходить сюда не надо.

Тут надо упомянуть, что среди наших зимних походов к маякам этот был первым, когда нам не было адски холодно. Вообще, на улице было +14. Не иначе, в честь 14 февраля. Такие походы к маякам значительно приятнее, чем в то же время года во всяких там Ригах, например.

Сам маяк большого интереса не представлял, значительно интереснее был ведущий к нему пирс, вдоль которого были расположены забавные домики на ножках с пристроенными к ним металлическими фермами, предназначенными для удержания рыболовных сетей. Объявления на дверях домиков предлагали желающим «рыбный туризм», что бы это ни значило — мы оба, совершенно равнодушные к рыбалке, не стали этого выяснять.

Пройдя по пирсу до маяка и обратно, мы пошли гулять по пляжу вдоль берега моря. Учитывая, что море у нас было под боком прямо в Кьодже, не могу сказать, что испытал какие-то особенные ощущения от этой прогулки. Хотя нет, одно новое ощущение всё-таки появилось: я захотел есть.

Когда хорошенько объешься, кажется, что не будешь есть неделю. Но стоит пройти пешком десяток километров — и вот, ты уже снова голоден. При этом время было просто запредельно критическим — около двух часов дня, когда все возможные места принятия пищи должны были вскоре закрыться до вечера, а в этой самой Соттомарине вне сезона не работало ровным счётом ничего, ну или работало, но очень хорошо от нас пряталось. По этой причине нам пришлось возвращаться в Кьоджу ударными темпами, быстрым шагом, больше напоминавшим медленный бег, и приземляться в первой попавшейся забегаловке.

Это место уж точно не было туристическим. Скорее, оно было столовкой для местных рыбаков, которым даже не надо было никуда ходить — рыбацкое судно было припарковано на канале прямо через дорогу от входа в это заведение общепита. Выглядело это место довольно бедно, никто не говорил ни на каком языке, кроме итальянского, меню было только на итальянском, и единственным знакомым мне пунктом этого меню был кофе.

К счастью, мы живём в век электронных словарей, которые есть у каждого прямо в телефоне. В результате мы выяснили, что блюд из чего-то, отличного от рыбы, в этом заведении нет вообще, а те, которые есть, нам мало знакомы. Чтобы не попасть в какую-нибудь хитро расставленную итальянскую ловушку, мы заказали то, в чём могли быть полностью уверены. В смысле, мы точно знали, что нам принесут, но это не означало, что мы имели представление, понравится ли оно нам.

Я заказал спагетти с дарами моря, что было неожиданным как для Ксюши, так, отчасти, и для меня самого. Вообще, я терпеть не могу всё вот это выковыривание кусочков белка из ракушек и откручивание голов креветкам посреди тарелки спагетти, но мы были в Кьодже, в самой настоящей рыбацкой столовке, и я хотел попробовать то, что ест местный пролетариат, и, как ни странно, я не прогадал. Блюдо оказалось очень вкусным, хотя и ужасно неудобным для употребления.

Ксюша перестраховалась больше моего, и заказала камбалу на гриле, полагая, что просто тупо рыба не сможет преподнести ей никаких сюрпризов. Так и получилось: камбала оказалась скучной костлявой рыбой без выразительного вкуса, о которой нельзя было сказать ни хорошего, ни плохого.

Выйдя на улицу, мы поздравили друг друга. Мы смогли устоять! Мы не объелись! На самом деле, мы даже чувствовали, что смогли бы съесть ещё чего-нибудь, но не стали, гордясь тем, что всего за день одолели итальянское психотронное оружие. Тогда мы ещё не знали, что противник просто совершил тактический ход, затаившись, чтобы нанести совсем уж неожиданный удар с другой стороны.

Следующие пару часов мы гуляли по Кьодже. Да, к тому моменту мы обошли её всю уже раза три, но ведь всего два часа назад вот на этой площади был совершенно другой свет! А вот этот мост не был сфотографирован вот с этого ракурса! А вот с этого места уплыла лодка, и теперь в канале отражается домик! Я достаточно давно сожительствую с фотографом, чтобы знать, что никакой объект не может быть сфотографирован окончательно и бесповоротно. Даже если какой-то фонарный столб сфотографирован со всех сторон во всех его состояниях уже двести раз — всё равно можно и нужно сделать 201-й кадр, ещё лучше, надо только дождаться, когда в 18:06 свет Венеры отразится от верхних слоёв атмосферы.

До открытия ресторанов оставалась ещё уйма времени, когда мы набрели на желатерию, она же — кафе-мороженое. Желатерии не подчиняются иррациональному итальянскому ресторанному расписанию, и работают весь день, и мы, решив, что гештальт «съесть мороженое в феврале» требует немедленного закрытия, зашли.

Как и любое блюдо итальянской кухни, итальянское мороженое — это произведение кулинарного искусства. Мы долго выбирали из богатого меню, и заказали два очень красивых мороженых и блинчики с шоколадом. А когда нам принести наше мороженое, мы реально испугались.

Лично мне показалось, что моё мороженое было размером с мою голову, и, на самом деле, это было не слишком далеко от действительности. Второе мороженое было чуть меньше, пропорционально размерам голов.

Знаете, обычно Ксюша заставляет меня съедать то, что сама доесть не может, шантажируя меня тем, что просто оставит своё блюдо недоеденным. В этот раз фокус не прошёл, и ей пришлось справляться самой. Я действительно не мог впихнуть в себя ещё хоть грамм мороженого. Как назло, я заказал ещё и какой-то очень заковыристый кофе, с шоколадом и фисташковым кремом, и не выпить его я тоже не мог.

Тот вечер навсегда запомнится нам тем, что мы лишили себя ужина, обожравшись мороженым.

На следующее утро, после того, как мы снова не смогли устоять перед завтраком, мы решили, что единственный действенный способ избежать еды — это сбежать подальше от неё, сели в машину и поехали на юг.

На самом деле, конечно, эта поездка была спланированной. К югу от Кьоджи находится региональный парк «Дельта дель По», где мы надеялись увидеть множество различных видов птиц, и заодно посмотреть на местные природные красоты.

Надо заметить, что итальянский менталитет никак не изменился со времён посещения нами Апуанских Альп, и организационные сюрпризы продолжают веселить нас ничуть не меньше. В Италии есть два региональных парка, которые называются «Дельта дель По», один из них — в Эмилии-Романье, а другой — в Венето. При поиске информации о парке, да ещё и на итальянском, да ещё и с автопереводом, не запутаться между ними просто невозможно. Попыток искать здесь логику мы не предпринимали, и просто надеялись, что мы едем туда, куда надо. Никакого конкретного плана посещения парка у нас всё равно не было.

Птиц мы обнаружили довольно быстро. Разные виды цапель, бакланы, подставляющие крылья ветру, и вездесущие чайки окружали нас со всех сторон, и мы долго катались по живописным болотам парка, подглядывая за птицами и фотографируя их.

А потом моё внимание привлекла небольшая стая крупных птиц, очертания которых показались мне смутно знакомыми, но мысль о том, чтобы встретить их здесь, в Венето, казалась мне нелепой. Птицы как раз заходили на посадку в одно из болот, мы подъехали немного поближе, и у меня появилась возможность хорошо разглядеть их в бинокль. Да, какими бы нелепыми не были мои предположения, они оказались правильными — это были розовые фламинго.

Знаете, есть люди, которые никогда не видели розовых фламинго в дикой природе. Причём эти люди специально и целенаправленно приезжали по нескольку раз в те места, где эти самые фламинго водятся, и их там не было. Им просто не везло.

У нас — обратная ситуация. Эти фламинго явно целенаправленно охотятся за нами. Я потом специально проверил — они не обитают в Венето, они не гнездятся в Венето, и вообще, им совершенно нечего делать в Венето. Единственное, как их могло туда занести — это на пути миграции. То есть они решили отдохнуть неподалёку от Кьоджи ровно в тот же время, что и мы. Меня, знаете, это немного пугает. Не хотелось бы на основании всего этого прийти к выводу, что моё мышление похоже на мышление фламинго.

Также мы хотели посетить остров Альбарелла, потому что нашли на гугл-фотках уютно выглядящие и фотогеничные домики, но на остров нас не пустили — строгий охранник перед преграждавшим въезд шлагбаумом пояснил, что тут «частная собственность». Позднее я прочитал, что островной собственностью действительно владеет частная компания, которая развивает на нём элит-лакшери-премиум-вип курорт. Со своим гольф-клубом, между прочим. И, вероятно, с преферансом и куртизанками. И с иллюзией защищённости, которую создаёт бравый охранник со шлагбаумом, хотя попасть на территорию острова можно просто в болотных сапогах.

Чтобы финализировать обследование парка, мы поехали на другой берег реки По. Кстати, по дороге, подвергаясь непрерывному воздействию итальянского психотронного оружия, мы несколько раз пытались найти еду, и даже сворачивали по указателю «ресторан», но наш план сработал: мы так и не смогли найти ни одного ресторана, а тот который был по указателю — был закрыт просто потому что был закрыт. Это Италия, тут так бывает.

По другую сторону реки мы нашли сельскохозяйственные поля, окружённые оросительными каналами, в которых водится огромное количество нутрий. К сожалению, эти забавные грызуны очень неосторожны и не пугливы, в результате чего дороги этой части парка просто усеяны их останками. Наблюдая эту печальную картину, мы ехали медленно-медленно, чтобы, не приведи Кришна, не стать причиной гибели одной из них.

Обратный путь прошёл без приключений, и мы, как обычно, гуляли по Кьодже в ожидании времени ужина. К тому времени мы стали узнавать на улицах некоторых собак и котов, и ориентировались в системе мостов и улиц без карты. Если прожить здесь пару недель — будешь знать поимённо всех жителей, а за пару месяцев станешь коренным жителем, знающим все аспекты существования этого городка. Кьоджа — прекрасный, уютный, открыточный городок, но мне страшно подумать, что есть люди, которые живут в этом месте всю жизнь.

В тот вечер мы каким-то образом смогли не объесться, несмотря на то, что зашли в очень интересный ресторан, где я заказал, наконец, настоящую итальянскую Кальцоне, которой мне всегда так не хватает в других странах. Наверное, день тренировки подготовил нас к этому вечеру, который был последним вечером нашего маленького путешествия.

Утренняя Кьоджа проводила нас густым туманом, который стелился над морем. Мы уезжали, обещая себе вернуться когда-нибудь в этот маленький живописный городок. Но на нашем пути была ещё одна остановка — Триест.

Триест — это довольно крупный город, в котором, тем не менее, совершенно нечего делать нормальному туристу. Да, там, говорят, есть какие-то интересные здания, но к ним надо ещё добраться через всё это металлургическое производство, господствующее в этом городе, а море в нём представлено преимущественно грузовым портом. Ехать в Триест не было бы совершенно никакого смысла, если бы не одно обстоятельство — там располагался ближайший к месту нашего жительства итальянский супермаркет.

Разумеется, мы хотели увезти немного Италии с собой, как мы это делали всегда. Отличие было в том, что на сей раз не было никаких таможенных лимитов, а салон машины не был забит вещами, и это нас очень беспокоило — мы-то знали, что такое потерять контроль над собой в итальянском супермаркете.

К счастью, всё обошлось. Мы провели в этом продуктовом царстве два часа и, судя по показаниям шагомера, намотали по торговому залу два километра, но каким-то образом смогли ограничить себя — даже вина мы привезли меньше, чем ящик.

Переезд от Триеста был совсем коротким, но позволил нам в полной мере понять, что для нас изменилось гораздо большее, чем просто формат путешествий. Не так важно, едешь ты на два месяца или на два дня, значительно важнее, какие чувства испытываешь, возвращаясь.

Мы наконец-то хотели вернуться домой.