Не то чтобы мы в этой поездке надеялись изучить Португалию подробно и полностью, скорее, наоборот, никаких иллюзий на этот счёт у нас не было. Но так уж получилось, что совсем недалеко от нас оказался приличных размеров регион Алентежу, а в подхваченной где-то по дороге туристической макулатуре нашлись упоминания о том, что туда тоже стоит съездить. Во время поездки в Лиссабон мы проехали Алентежу из конца в конец по автобану, и ничего толком не увидели, а потому решили туда вернуться, но уже по местным узким шоссе, петляющим между небольшими населёнными пунктами, что полностью нас устраивало.

Но сперва нам предстояло преодолеть отделявшие нас от Алентежу просторы Альгарве, заглянуть на пару новых для нас пляжей и посетить крайне рекомендуемный туристической макулатурой городок Одесейше.

Сам город, насколько я смог понять, знаменит двумя вещами: раскраской домов и мельницей. Почти все дома здесь действительно окрашены в единой бело-голубой гамме; вероятно, у строителей просто не было другой краски, но получилось и вправду интересно-монохромно. Не обошла эта красочная участь и мельницу, которая стоит на верхушке какого-то холма. В мельнице сидит дедушка, собирающий плату за вход, который очень обрадовался нашему визиту — видимо, посетители здесь — дело нечастое.

Не преследуя никаких особенных целей, мы поехали дальше, миновав Альгарве и попав, наконец, на просторы Алентежу. Мы не имели никакого плана посещения каких-то мест, а потому ткнули в навигаторе первый попавшийся населённый пункт, который был достаточно большим, чтобы иметь шансы оказаться интересным, и одновременно достаточно маленьким, чтобы его можно было посмотреть меньше, чем за час, просто по дороге. Так мы оказались в городе Сан-Теотониу.

Наверное, в другие дни в этом городе мало интересного. Милые двухэтажные домики, раскрашенные в знакомые уже цвета (у строителей оставалось ещё довольно много той самой краски), узкие улочки, тишина и покой глубокой провинции, но в целом — ничего особо примечательного.

Но к нашему приезду город решил преобразиться. Его украсили разноцветными флажками и бумажными цветами всех возможных расцветок, и мириады этих цветов образовывали над улицами целые галереи, а на площадях соорудили какие-то деревянные конструкции.

Я обычно радуюсь, когда специально для нас местные устраивают такого рода мероприятия (здоровая самооценка, знаете ли), но тут даже я позволил себе усомниться в том, что всё вот это подготовили непосредственно по причине нашего визита. Уже вернувшись в Москву, в результате непростых поисков, прорвавшись через кривые автопереводы гугла, я выяснил, что это какой-то фестиваль, который как-то связан с какими-то религиозными культами, и проводится он лишь раз в два года. Привязано ли это событие к приезду туристов из России, в статье не сообщалось, что позволяет мне предположить, что да.

Дальнейшие плутания по Алентежу привели нас на какую-то местную выставку достижений народного хозяйства. Впрочем, мне нечего рассказать о ней, кроме того, что там мы встретили ещё одну семью эмигрантов из Германии, которые занимались на этой выставке тем, что продавали жареные орешки. Понимаю, что моя выборка не репрезентативна, но лично у меня сложилось впечатление, что бегство немцев от германского орднунга к пофигистичному умиротворению Португалии приобрело массовый характер — ведь, считая детей, мы видели уже шестерых таких «беженцев», что, в масштабах населения Португалии, довольно много.

Мы, наверное, что-то ещё посетили в тот день, но оно, видимо, было не настолько интересным, чтобы его документировать. Поэтому будем считать, что мы просто вернулись, отдохнули, и, полные новыми силами, на следующий день поехали в Портимао. Или в Портимау. Или в Портиман.

Точно сказать, в какое из этих трёх мест мы направились, было сложно, по причине того, что португальский язык обладает рядом интересных фонетических особенностей, и вот это вот «о» на конце, особенно если оно стоит после другого гласного, нормально воспроизвести по-русски не получается. Там такой звук, будто ты, пытаясь закончить фразу, падаешь лицом в салат.

Но у португальской фонетики есть и другая, значительно более интересная особенность. Общая фонетическая картина португальской речи очень похожа на русскую. При этом во всём остальном у наших языков очень мало общего, кроме, конечно, большого общего предка, и оттого ещё более удивителен тот факт, что, слушая речь издалека и не различая слов, бывает очень сложно понять, по-русски говорят или по-португальски. Поначалу я, честно говоря, думал, что в Португалии как-то очень до фига русских туристов, и лишь потом, прислушавшись, понял, что на самом деле это разговоры самих португальцев. Для меня это было неожиданным и удивительным, я ведь не настоящий лингвист.

Но я, как обычно, отвлёкся, а мы, там временем, не без труда нашли место на платной парковке у набережной, и направились к стойкам экскурсионных агентств, чтобы узнать, как бы нам посмотреть на диких дельфинов.

Мы, конечно, хотели индивидуальную экскурсию, потому что на групповые мы соглашаемся только в крайних случаях, но в результате получасовых переговоров с одним из агентств сошлись на паритетном варианте. Мы едем с группой, при этом нам гарантируют места на носу лодки, а нам не приходится выкупать все остальные 14 мест этой самой лодки, и за это мы, так и быть, позволим находится на этих местах другим 14-ти туристам. Для нас смысл состоял в наличии хороших точек обзора и фотосъёмки, так что мы довольно легко согласились на это, хотя цена за выкуп всей лодки и была вполне подъёмной.

Дельфинов мы, в итоге, увидели. Не могу сказать, что это зрелище произвело на меня какое-то неизгладимое впечатление, но посмотреть на животных в естественной среде всегда интересно, и значительно приятнее, чем в зоопарке. В любом случае, этот гештальт был закрыт, и мы стали задумываться, чем бы ещё таким заняться.

В результате мы оказались в Фаро. Или в Фару, кто его разберёт. Там мы осмотрели какие-то важные исторические памятники, залезли на какую-то колокольню, но в остальном город нам ничем особенным не запомнился, потому что приехали мы туда не за этим.

Побережье от Фаро до Портимао — это множество отвесных скал, изъеденных эрозией, обрывающихся в океан. Здесь полно пещер, в которые можно заплыть на лодке, и наблюдать из этой пещеры небо черед дырку в её своде; а сверху, наоборот, можно подойти к дырке и посмотреть вниз, на плещущиеся в пещере океанские воды.

Изначально мы планировали найти какую-нибудь лодку и поплавать по пещерам, но на месте спустили эту идею на тормозах — эти природные образования оказались очень впечатляющими и сверху, а проплывавшие мимо плавсредства, набитые туристами в спасательных жилетах, отбивали желание принимать участие в этом мероприятии.

А напоследок мы немного обследовали сам Альезур. Ничего особенного в этом городке не нашлось, кроме какой-то древней крепости, да и она не была такой уж особенной, но на ней мы встретили испанца из Севильи, который спрашивал у нас дорогу. У нас с ним была общая тема для разговора — аномальная жара в Андалусии, и он подтвердил, что температура в 53° не является нормальной для его родины. Эта встреча живо напомнила нам, что вскоре нам предстоит вернуться в Испанию, а потом — продолжить свой путь на восток.

Португалия оказалось удивительной страной, не имеющей ничего общего с соседней Испанией, с которой я её отождествлял. Страной во многом парадоксальной, где хижины без водопровода и электричества соседствуют с современными постройками, где при низком, по европейским меркам, уровне жизни, средняя продолжительность этой самой жизни — больше 80 лет, где можно мёрзнуть и умирать от жары одновременно, и где земля заканчивается, а океан, наоборот, начинается. В Португалии нам не понравилась столица, хотя все её остальные города прекрасны, здесь мы не попробовали местную кухню и даже не узнали, существует ли она, хотя все блюда всех других кухонь мира, подаваемые в ресторанах, великолепны. Здесь отличные дороги, по которым почти никто не ездит. Здесь заходит Солнце, вставшее во Владивостоке.

Поездка в Португалию, спланированная нами в качестве придатка испанского трипа, оказалась открытием одной из самых любимых теперь стран Европы. Португальские вина, из которых мне раньше был известен лишь портвейн, (да и тот, как выяснилось, был известен лишь теоретически), прочно заняли в нашем рейтинге вторую строчку — сразу после итальянских.

В других отчётах я пишу о том, что нам хочется вернуться в другие страны, чтобы завершить незавершённые дела, посмотреть то, что не успели. В Португалию хочется возвращаться снова и снова, пусть даже в одни и те же места.

И мы вернёмся, я уверен, ещё много-много раз.

Но велосипеды брать не будем.