В любой стране есть своя глушь. Иногда глушь находится на периферии, иногда, наоборот, забирается в геометрический центр страны, но чтобы её совсем не было — так не бывает.
Прокладывая маршрут из Барселоны в Севилью, мы поняли, что неплохо бы остановиться и переночевать где-то по пути, и, ткнув в карту в середине маршрута, обнаружили там Масаррон — самую что ни на есть испанскую глушь в регионе Мурсия. При ближайшем рассмотрении места была обнаружена глушь второго порядка — Пуэрто де Масаррон, пригород Масаррона, и мы нашли это забавным, потому что сам Масаррон был размером с посёлок городского типа где-нибудь в не самой центральной России. Но у Пуэрто де Масаррона было большое преимущество перед российским ПГТ — у него был выход к морю. И именно по этой причине мы решили сделать нашу остановку в этой глуши не кратковременной, как планировали сначала, а семидневной.
Приехав в Пуэрто де Масаррон, мы прошли непростой квест по поиску нашего жилья — хозяйка предлагала встретиться у кафе, которого не знал наш навигатор, и к тому же плохо говорила по-английски, и почему-то наотрез отказывалась назвать нам адрес жилья. Впрочем, когда мы всё же смогли встретиться на машинах, и она проводила нас к месту, все эти сложности получили объяснение — дом, в котором находились наши апартаменты, стоял на склоне невысокой горы и не примыкал ни к одной из улиц города, и у него не было номера, и, соответственно, адреса. В подъезде не было почтовых ящиков, и хозяйка сказала, что если нам нужно будет что-то заказать, то лучше делать это на её адрес, потому что почта в этот район не доставляется. Можно было подумать, что это какое-то специальное курортное жильё, имеющее статус вроде нашего садового товарищества, но в доме жили люди, которые явно были местными и не собирались никуда уезжать. Очередная интересная национальная особенность градостроительства.
Кстати, о национальных особенностях. Увидев хозяйку апартаментов, мы поняли, что Каталония — это действительно не совсем Испания, а вот теперь-то мы попали в самую что ни на есть настоящую Испанию. Она была совершенно эталонной испанкой, чем-то средним между Пенелопой Крус и Мишель Родригес, она говорила низким голосом с придыханием, и слово «Масаррон», будучи произнесённым ею, звучало угрожающе. Она постоянно жестикулировала, иногда хватая собеседника за разные части тела в процессе разговора, и постоянно сбивалась с английского на испанский. Её муж предпочитал держаться в сторонке и редко открывал рот, и я его, надо сказать, понимаю.
Сами апартаменты оказались божественны. В них был гамак, который висел прямо напротив балкона, отгороженного от комнаты не просто окном, а целой сдвижной стеклянной стеной, и этот балкон выходил прямо на море, и можно было лежать в гамаке, попивая вкусное испанское вино, и смотреть на волны, а второй этаж позволял, к тому же, подкармливать местных котов, нередко забредавших под наш балкон.
Единственное, чего серьёзно недоставало этим апартаментам — это кондиционера. Жара в те дни начинала быть аномальной даже для Испании, и мы, ещё не зная, что нас ждёт дальше, плавились на этой жаре, несмотря на два больших и мощных вентилятора.
Несмотря на массу положительных эмоций, полученных нами в этом месте, главное впечатление, которое оставил Пуэрто де Масаррон — это бедность, бедность абсолютно во всём. Несмотря на чистые улицы и приятных в общении людей, было видно, что живётся населению этого места нелегко. Обшарпанные дома не производили впечатления той колоритной обшарпанности, которая характерна для Италии — было видно, что на ремонт просто нет денег. Ощипанные пальмы, худые голуби, и даже песок на пляже был каким-то бедным, больше похожим на глину. Море было довольно бедной глубины, и чтобы зайти по пояс, нужно было отойти от берега на весьма приличное расстояние. В бедно оформленных магазинах бедные продавцы отчаянно пытались улучшить своё благосостояние, продавая довольно бедные товары по совсем не бедным ценам, но никто их не покупал, потому что вокруг все тоже бедные.
Это зрелище можно было бы назвать удручающим, если бы с первого взгляда не было понятно, что эти люди привыкли так жить, и именно по этой причине вся эта окружающая бедность не вызывала у меня ни капли жалости и нисколько не портила настроение. Если человека устраивает его состояние, каким бы плохим оно ни было согласно оценке со стороны — то у него всё хорошо, а значит, и у нас всё хорошо. Бедность в этом месте была не пороком, а нормой, и потому она не озлобила живущих здесь людей — в Масарроне, да и во всей Испании, люди значительно добрее и душевнее, чем в соседней благополучной Франции. Если бы мне пришлось выбирать место, где я хочу провести остаток дней, из Испании и Франции, то, при всей своей любви к природным красотам, в области которых Франция вне конкуренции, я бы выбрал Испанию именно из-за её замечательных людей.
Прогуливаясь вдоль бедного пляжа, мы искали, где перекусить. На береговой линии находилось множество ресторанов и кафе, предлагавших блюда на любой вкус, от испанской кухни до китайских фабрик несварения желудка, но как выбрать? На помощь мы решили призвать нередко выручавший нас TripAdvisor, который немедленно сообщил, что место с рейтингом №1 в Пуэрто де Масаррон, ресторан под названием «La Casa del Mar», находится в двадцати метрах от нашего текущего местоположения.
Я обычно опасаюсь заходить в «№1», ожидая завышенных цен и излишнего пафоса, но в Пуэрто де Масаррон это явно не должно было быть поводом для беспокойства. Ресторан и вправду оказался довольно простым с виду, а на его террасе не было почти никого, и мы зашли.
Официантка, как затем выяснилось — полячка, услышав наш разговор, приняла нас за словаков. Мы немного поговорили о Польше и её дорогах, листая тем временем меню, в котором, конечно же, главенствовала паэлья с морепродуктами, а потом мы спросили, не могут ли нам сделать паэлью с мясом, потому что морепродуктов нам в этот момент как-то не хотелось. Официантка сказала, что узнает, и исчезла на кухне.
Через пару минут вместо неё к нам вышел шеф-повар ресторана, Эрик. Он начал издалека, рассказав нам свою историю — он оказался французом, эмигрировавшим в Испанию, и теперь он готовит паэлью вот в этом семейном ресторане в соответствии с древними традициями испанской кухни. В процессе своего рассказа он мягко подводил нас к тому, что паэлья должна, просто обязана быть с морепродуктами. «Я могу», — говорил он, практически заламывая руки, — «сделать её с курицей, если вы так хотите. Но позвольте мне добавить туда ещё и дары моря, чтобы это была настоящая паэлья!»
Разумеется, мы согласились. И действительно, это была выдающаяся паэлья, и совсем не такая, как в Барселоне. Она была не лучше и не хуже — просто другая и тоже вкусная. И будучи приправленной исключительно доброжелательным отношением со стороны всего персонала заведения, начиная от шеф-повара и заканчивая официантами, она действительно выдвигала ресторан на первое место в этом небольшом городке.
Главным развлечением на пляже в Пуэрто де Масаррон для нас было кормление чаек. Покупая в булочной багет, я искренне надеялся, что он будет хотя бы вчерашним в меру чёрствым невкусным хлебом, но он оказался тёплым и ароматным, и в итоге я съел больше, чем досталось чайкам, которые на такое угощение налетали стаями, водили вокруг нас хороводы на земле и в воздухе, и, наверное, ещё долго вспоминали нас добрым словом.
Апофеозом этого стал птенец чайки, совсем маленький и глупый, который сидел на берегу в луже морской воды и с интересом глазел на проходящих мимо людей, никак не реагируя даже на тех, кто перешагивал его. Мы пытались его покормить, но он не брал еду — то ли был сыт, то ли не любил хлеб. Тогда я подошёл и погладил его; он не возражал, только прикрыл глаза и продолжал сидеть в своей луже нагретой солнцем воды. Навсегда запомню этот эпизод как удивительную встречу представителей двух биологических видов, не испытывающих друг к другу ничего, кроме искреннего интереса и любопытства.
Из глуши нужно иногда выбираться, пусть даже и в другую глушь. С такой мыслью мы попали в Картахену — город с ужасно богатой историей, в котором мы не нашли ничего особенно выдающегося, несмотря на то, что в целом этот город, обшарпанное сосредоточие развалин, очень интересен и колоритен, и создаёт впечатление съёмочного павильона для какого-нибудь фильма об истории времён пунических войн. Римский амфитеатр, главная местная достопримечательность — брат-близнец римского Колизея и амфитеатра в Пуле, и ни один из этих амфитеатров не пробудил во мне доли тех эмоций, которые вызвали потрясающие деревья на улицах Картахены, с серого цвета корой, корни которых вьются по земле; я не силён в дендрологии, но красоту природную всегда ценю выше, чем красоту рукотворную.
А смешение природного и рукотворного даёт порой совсем уж потрясающие результаты. В поисках интересных мест мы заехали на старые рудники Масаррона; что бы здесь ни добывали раньше, они были давно заброшены, и все желающие могут посещать их на свой страх и риск.
Мы попали на другую планету. Совершенно неземные краски обнажённых горных пород вкупе с полуразрушенными постройками погружают в атмосферу «Пикника на обочине» Стругацких. Мы гуляли по этим рудникам несколько часов по совершенно невыносимой жаре, и единственными нашими спутниками были стаи воронов, больших и чёрных, которые обосновались здесь, видимо, довольно давно, и им не очень нравилось, что мы вторглись на их территорию. Крайне атмосферное место.
По рекомендации шефа Эрика, к которому мы заглянули ещё раз на дегустацию стейка из меч-рыбы, мы поехали в Больнуэво. Там мы должны были увидеть всякие разные скалы, подвергавшиеся эрозии на протяжение миллионов лет, в результате чего они имели весьма интересную форму.
Скалы, как и всё в этом регионе, оказались довольно бедными. В смысле, они были очень красивыми и необычными, но площадь этого природного образования была меньше одного футбольного поля. Мы провели у них минут двадцать, после чего поехали смотреть, что тут есть ещё такого-эдакого в этом Больнуэво, раз уж мы сюда приехали. Больнуэво — глушь третьего порядка, фактически — пригород Пуэрто де Масаррон, и мы хотели видеть, насколько глубоко может завести нас фрактальная испанская глушь.
Мы не ошиблись. Череда грунтовых дорог, на которую мы выбрались, ткнув в навигаторе в точку поближе к морю, связывала между собой цепь диких пляжей с разместившимися на них кемперами, сёрферами и другими любителями кочевого образа жизни. По одной из таких дорог мы ехали довольно долго, и уже думали, куда бы свернуть, но подвернувшийся нам по дороге бегун-трусцой неожиданно объяснил, что метров через триста будет самый-самый клёвый пляж во всём Больнуэво. Бегун-трусцой не говорил по-английски, но каким-то образом мы понимали его испанский — возможно, уже немного вжились в регион.
Да уж, пляж действительно был клёвый. Настолько клёвый, что на нём собралось всё население всех соседних глушей, от второго до пятого порядка включительно. Странно было посреди абсолютного нигде обнаружить ужасно перенаселённое место, куда, похоже, съехались все те туристические толпы Испании, которые мы искали начиная с Барселоны и не могли найти абсолютно нигде, и мы ещё раз убедились, что наши генетические программы дали странный синхронный сбой, лишив нас радости социализации и навязав нам потребность изолировать себя от всего этого, а потому с самого клёвого пляжа Больнуэво мы свинтили, даже не выйдя из машины.
Помимо всего описанного, в Мурсии мы посетили город с очень оригинальным и нестандартным для этого региона названием Мурсия. Честно, не знаю, что о нём рассказать. Там есть пара красивых площадей, на одной из которых есть красивый собор. Пожалуй, это всё.
Последним интересным местом Мурсии (региона, а не города), посещённым нами, стали старые фортификационные сооружения под общим названием Bateria de Castillitos, интересные длинным горным серпантином, потрясающими видами сверху и восемнадцатиметровой артиллерийской пушкой, на которую можно залезть. Само сооружение не столь интересно, а вот открывавшиеся вокруг виды действительно стоили того, чтобы забираться на эту гору, и мы провели немало времени, гоняя туда-сюда по серпантину и выбирая интересные ракурсы.
Погружение в испанскую глушь до третьего порядка включительно было завершено, и пришло время двигаться дальше, к местам более цивилизованным и более туристическим, но, вместе с тем, более интересным и захватывающим; но Пуэрто де Масаррон, с его худыми голубями и французским шефом Эриком, навсегда запомнятся нам как одно из мест, где можно чувствовать себя богатым духом, будучи бедным материально, а таких мест на Земле не так уж и много, во всяком случае, значительно меньше, чем хотелось бы.