Имея привычку намечать какую-то цель нашего путешествия, достижение которой означало бы полный успех предприятия, мы, в отличие от других наших поездок, были лишены необходимости эту цель искать. В случае Португалии выбор был слишком очевиден.
Мыс Рока — самая западная точка Евразии. Это самый дальний из всех возможных уголков, в которые автопутешественник имеет возможность приехать на своих колёсах, не переправляясь на паромах, по железным дорогам и по воздуху.
Дорога была неблизкой, но когда нас это пугало. Выехав пораньше, мы безо всяких приключений добрались до мыса, оказавшегося ожидаемо популярным туристическим местом. При подъезде к мысу встречается большое количество всяких заведений палаточно-киоскового типа, среди которых мне запомнился фаст-фуд под названием «Последний хот-дог до самой Америки», и меня восхищало то, что это название было совершенно правдивым; правда, хот-дог мы так и не съели. На парковке я постарался занять положение как можно ближе к краю Евразийского континента, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что мы заехали так далеко, как только можно.
Сам мыс вряд ли отличался от множества подобных мысов в Португалии чем-то, кроме осознания того, где ты находишься. Я взял с собой бинокль и демонстративно пытался разглядеть в него Америку; но, даже если бы это было возможно физически, я бы всё равно ничего не увидел из-за тумана.
Туман был таким, что большую часть времени не было видно не только Америки, но и океана. Дул непрерывный ветер, изредка рвавший туман, и тогда становилось видно водную поверхность, но мы всё равно из принципа спустились по тропинке почти к самому океану. Навстречу нам по этой тропинке бежали какие-то марафонцы, их было много, они цепочкой появлялись из тумана, словно из ниоткуда, и складывалось ощущение, что их забег начался в Нью-Йорке, и они, трусцой преодолев океан, достигли, наконец, твёрдой земли; по крайней мере, выглядели некоторые из них именно так.
Собственно, на мысе мы не нашли никаких других дел, кроме как отметить про себя «мы здесь были», что само по себе являлось делом высочайшей важности. Для меня, ко всему прочему, было особенно важно, что мы здесь не просто были, а были на своих колёсах, ведь прилететь на крылатом автобусе в Лиссабон и проделать от него совсем небольшой путь до мыса может кто угодно, а вот доехать сюда за 5000 километров — таких больных ещё надо поискать. Наша машина была единственной машиной с российскими номерами на парковке, во всяком случае, в тот момент.
Для порядка мы зашли в местный сувенирный магазин и ничего в нём не купили. Ассортимент этого магазина был полностью аналогичен сувенирным лавкам Сагреша, но цены были умножены на условный коэффициент популярного туристического места, значение которого, в зависимости от конкретного товара, варьировалось от двух до трёх. В частности, наши замечательные кофты из специальных португальских овец, купленные нами в Сагреше занедорого, были представлены в этом магазине по такой цене, которую мы вряд ли были готовы за них заплатить. Мы порадовались своевременности наших приобретений, и ушли ни с чем, не найдя даже магнита на холодильник, который нам захотелось бы купить. Вообще, мы в каждом примечательном месте покупаем магниты на холодильник, который уже угрожает обрушиться под весом нашей коллекции, но всегда стараемся выбрать более или менее аутентичное изделие, а на мысе Рока абсолютно весь ассортимент состоял из совершенно шаблонных магнитов китайского производства, покупать которые просто не поднялась рука. С тем же успехом я могу напечатать дома на принтере нашу собственную фотографию с мыса, приклеить сзади магнит — и вуаля, этот сувенир будет в тысячу раз более аутентичным чем всё, что там продаётся.
Возвращаясь к парковке, мы обнаружили небольшую компанию туристов, внимательно изучающих номера нашей машины. По всей видимости, они спорили о том, из какой страны прибыл этот чудо-драндулет, и мы некоторое время наблюдали за ними, не выдавая себя, как хозяев транспортного средства. В итоге они сошлись на том, что «RUS» на номерах означает Россию, после чего они наперебой стали излагать друг другу предполагаемую историю нашего путешествия, причём в описании событий постоянно проскальзывали слова «vodka» и «Kalashnikov». Мы тихо посмеивались над стереотипным мышлением европейцев так же, как нам иногда приходится смеяться и над своими стереотипами, попадая в места, о которых мы имели совершенно искажённое представление. Ой, подождите, мне необходимо отвлечься на минутку, у меня тут медведь засунул лапу в ядерный реактор, потому что я забыл напоить его водкой, сейчас вернусь.
Мы снялись с места и поехали в Лиссабон. Причин ехать туда было немного, но они были довольно весомыми: во-первых, мы стараемся всегда посетить столицу государства, и во-вторых, Лиссабон был очень близко к мысу Рока. Собственно, эти причины были единственными, побудившими нас поехать в Лиссабон, и тем легче нам было пережить довольно крупное разочарование, которое постигло нас там.
Лиссабон оказался первой из европейских столиц, которая нам обоим активно не понравилась, причём не понравилась настолько же сильно, насколько нам понравилась вся остальная страна. При этом ни один из нас, наверное, не сможет указать на какие-то конкретные черты города, которые вызвали такое отторжение, ведь в Лиссабоне есть многое из того, что бы так любим: красные крыши, мостовые, пустынные узкие улицы, а прекрасная облицовка фасадов некоторых зданий вообще не имеет аналогов. Но по совокупности впечатлений мы оба были единодушны: город нам категорически не нравится. Даже не слишком жалуемый нами Париж вызывал у нас значительно больше положительных эмоций.
И дело здесь, видимо, не в какой-то конкретной черте этого города. Скорее, это наложение множества различных факторов, каждый из которых можно было бы пережить и перетерпеть, но всё вместе создало для нас очень неприглядную картину.
Во-первых, Лиссабон — город без истории. Да, я знаю, что историки будут брызгать слюной и посылать проклятия на наши головы за эти слова, но мы-то академиев не кончали, и для нас история — это то, что мы видим вокруг нас, то, что мы чувствуем, просто гуляя по городу, проникаясь им, без знания каких-то подробностей. Но вся история, которую мы могли впитать таким образом, была разрушена лиссабонским землетрясением в середине 18-го века и утрачена навсегда. Город был отстроен практически заново, и теперь его улицы и дома уже не несут на себе следов славных времён колониальной экспансии. Да, здания красивы, а улицы — извилисты, но всё это — порождение новейшей истории, а она, знаете, пахнет совсем по-другому.
Во-вторых, любая столица — это некая квинтэссенция страны, а учитывая экономическое положение Португалии, Лиссабон — это квинтэссенция бедности. Это прослеживается абсолютно во всём и оставляет гнетущее впечатление. Если в регионах эта бедность рассредоточена, и ты сталкиваешься с ней лишь изредка, когда решаешь погрузиться в местную культуру значительно глубже, чем средний турист, то в Лиссабоне это бедность высокой концентрации, и тебе вряд ли повезёт пролететь мимо неё. Стоит попытаться припарковаться на бесплатной парковке — и тут же к тебе подбежит человек, который «поможет» тебе заехать на свободное место. Я сталкивался с такой практикой в Москве, когда таким образом пытались подрабатывать студенты, это было на перепутье 90-х и 2000-х, люди были голодными и злыми, и я знал, что может последовать за отказом от оплаты этих сомнительного качества «услуг». Ведь у каждой машины может случайно спустить колесо, правда? Но я — человек принципиальный, и у меня не было желания улучшать благосостояние тёмных личностей, поэтому в итоге мы припарковались напротив какого-то большого отделения полиции. Расчёт оказался верным, и такие «помогайки» там отсутствовали.
Это, конечно, не было единственным примером. Уши бедности торчали отовсюду — чего стоила только вполне современная урна для отходов, подлежащих вторичной переработке, у которой, как выяснилось, не было дна, и выброшенное в неё просто вываливалось на тротуар.
Ну, и в-третьих, хотя это, наверное, ближе к моему инженерному мышлению, чем к какой-то объективной оценке — явление, которое я обычно обозначаю как «безумное проектирование». Мы часто становимся его невольными свидетелями в современности; не хочу приводить конкретных примеров, поэтому представьте себе крупную фирму, которая двадцать лет выпускала отличные аудиосистемы, и вдруг решила выйти на рынок производства автомобилей. И всё-то у этой фирмы есть, и отличные инженеры-конструкторы, и производственные мощности, и громкое имя на рынке, но абсолютно нет понимания специфики новой отрасли. В результате автомобили этой фирмы будут иметь превосходную акустику, но на них невозможно будет ездить.
Именно такое впечатление производит Лиссабон с инженерной точки зрения — ужасающе нелогичная организация дорожного движения с бессмысленными светофорами, понатыканными там, где они меньше всего нужны, и закрытыми без объяснения причин подземными парковками; столь же бессмысленная паутина силовой электрической сети, нависающая прямо над головами пешеходов, с открытыми всем ветрам распределительными коробками, в некоторых из которых можно увидеть птичьи гнёзда; даже простая ливневая канализация организована так, что хочется кого-нибудь поймать и показать, как это сделано в цивилизованном мире.
Мы сфотографировали некоторое количество построек, показавшихся нам интересными, посетили какой-то парк у какого-то дворца, и довольно долго гуляли по улицам того, что в Лиссабоне принято называть старым городом, но так и не смогли отогнать от себя гнетущее впечатление, которое оказывал на нас город в целом. Нам было жаль, очень жаль, что мы испытали такие впечатления от этой столицы, и мы изо всех сил старались сделать так, чтобы город нам всё-таки понравился, чтобы бы нашли в нём какую-то ноту, какую-то черту, которая смогла бы перекрыть все те недостатки, которые буквально вываливались наружу... Но мы не смогли. Лиссабон — несомненно, красив, со своими внезапными переходами из барокко в классицизм, с цветами в окнах, со своими древними трамваями — просто он не наш, по крайней мере, пока; ведь у этого города было не так много времени подготовиться к нашему визиту после его трагической и почти полной гибели, которая по историческим меркам случилась так недавно — всего 300 лет назад. Быть может, когда мы посетим Лиссабон ещё раз, лет через двадцать, он предстанет перед нами во всём своём великолепии, и я совершенно не буду этому удивлён, учитывая неожиданные скачки португальской экономики в совершенно непредвиденные стороны. Несмотря на экономическую отсталость страны, она настолько активно развивается, что я искренне надеюсь наблюдать её расцвет ещё на своём веку.
А мы, тем временем, оставили Лиссабон, чтобы узнать больше о регионах, оказавшихся ближе к месту нашего пребывания. Хозяин винной лавки в Лагоше давал нам наставления о винных регионах Португалии, и Лиссабон с соседним Сетубалом занимали в его рейтинге одну из последних строк; впоследствии мы смогли на собственном опыте убедиться в справедливости такой оценки, а также констатировать тот нелицеприятный факт, что подавляющее большинство португальских вин и портвейнов, которые можно купить в Москве, поставляются как раз из Лиссабона и Сетубала.
Впереди нас ждали медитативные холмы и равнины Альгарве, и просторы Алентежу, которые казались нам скучными сельскохозяйственными районами по описанию, но оказались полными праздника и жизни в действительности.
В соответствии с законом Мерфи, человек ошибается довольно часто, и, в соответствии с тем же законом, большая часть ошибок должна иметь негативные последствия. Португалия стала счастливым исключением из этого правила — куда бы ты ни поехал, ты не ожидаешь обнаружить ничего интересного, и вместо этого обнаруживаешь массу всего интересного. В этом смысле Лиссабон выступил необходимым компенсатором, без которого масса других открытий в этой стране была бы невозможна так же, как невозможно найти идеальное место на Земле.
Мы не в обиде на Лиссабон и обязательно вернёмся сюда, чтобы дать возможность этому городу исправить впечатление о себе. И, раз уж мы заговорили о возвращении, мне представляется вполне логичным прихватить в следующий раз и Порту, который дал название всей стране, и который мы не смогли посмотреть в этот раз; а раз уж мы собираемся в Порту, странно было бы не проехать туда через Страну Басков в Испании, куда вполне логично заскочить из Бордо, который мы тоже не успели посетить... Огромное количество городов и планов, безумное количество маршрутов, и кто-то ещё хочет сказать о том, что Европа — маленькая, и через пару лет поездок здесь нечего будет смотреть?
Примерно такие мысли одолевали нас по пути из Лиссабона, а когда мы приехали, я снова разжёг гриль и приготовил что-то очень и очень вкусное прямо из супермаркета, и мы сели в свои древние скрипучие кресла, чтобы обсудить дальнейшие планы наших поездок по этой удивительной стране — Португалии, находиться в которой нам предстояло так мало дней.